Страница 2 из 4
Весна 1997
Ангира Муни одобрил план организации нама-хатты в медвежьей берлоге. Одобрил, но никаких гарантий не дал и от обязательств воздержался. Медведь у Ангиры Муни с 8 марта в списке ненадёжных числился. За медвежью услугу. 8 марта, в субботу, съезд нама-хатт проходил. Нужно было доставить картины из квартиры Володи Сонкина, ведущего «Кришналоки», на этот самый съезд. Медведю поручили. Но халявы не вышло – не подогнал медведушко транспорта. До последнего бился, все свои былые связи отработал – и мужика с телегой, и Вахмурку с каталкой – ничего не вышло. Даже пропустил передачу. В ту субботу вечером в гостях на «Кришналоке», у Дхатри, Евгений Петросян был. Нама-хатта, которую Ангира Муни ведёт, особая. Учебной группой называется. Специально по подготовке лидеров нама-хатт. Там можно реализовать своё тонкое желание власти. Ещё можно терпение и смирение воспитывать. Верно говорится: если не ты лидер, то тобой помыкают. Были бы палачи, а жертвы найдутся. За другими реализациями в эту нама-хатту вступать нечего. А собираться на Дербеневке не всем удобно было, да за аренду помещения платить приходилось. Ангира Муни-то счёт денежке любит. В конце февраля медведь был в числе приглашённых к Ангире Муни на дом. Ангира Муни дал медведю список продуктов, которых недоставало для приготовления прасада. Медведь охотно бросился на свои денежки их покупать – магазин-то под боком. Но Ангира Муни остановил Медведя – это, мол, дорогой магазин. Деньги медведя Ангира Муни передал Кавери, супруге своей, и послал её в магазин далёкий и дешёвый, а медведю дал другое поручение… Члены учебной группы высказались за перемену места с условием, что целостность нама-хатты не будет нарушена. Несогласные молчали. Ведь эта нама-хатта, пока не изучена вся «Бхагавад-Гита», не подлежала делению. Вначале об этом как бы договорились. Она развивалась по особенной программе, чем заслужила славу самой «крутой», образцово-показательной, московской нама-хатты. Чувство исключительности в последствие и подвело. Экзамен по первым пяти главам «Бхагавад-Гиты» прошёл успешно. Все были при шпорах. Солидарность сплачивала. Каждый тянул листочек с вопросами, имеющими разную стоимость в баллах. Общая сумма –полтинник, если на всё как надо ответишь в письменном виде. Наташа Турлова (она на «Кришналоке» работает) тоже не подвела. 45 баллов из 50 возможных. Тарас, на последнем месте, и то 36 получил. Он просто на разные вопросы одинаковые ответы давал. Я не есть это тело, и всё тут. А ведь были вопросы не про абстрактные тела, а и про Камсу, и про Акруру, и про демона Агхасуру. Конечно, лучше не отождествлять себя с кем-то, чем считать себя Наполеоном, прокурором или Цицероном. Оказалось, что 50 баллов – предел не для всех. Все равны, но кое-кто равнее других. Ирина Владимировна, учительница рисования, 115 получила. На то имелись особые причины. Ей позволили блеснуть. Так уж сгруппировал вопросы в одном из экзаменационных билетов Игорь, автор юморески «Качества вайшнава». О грядущем экзамене в прямом эфире «Кришналоки» упоминали приглашённые Адити Нанданой члены группы. В течение года Шатаварте со многими приходилось беседовать. Всем другим нама-хаттам вместе взятым такого количества побывавших на радио и за пять лет не наскрести. Но всех переплюнули члены клуба «Веда». Ананга прабху популярнее Ангиры Муни и всех его воспитанников. Такой вывод сам напрашивается, когда ознакомишься с частотой появления членов этого клуба в эфире. «Веда», как никак, детище «Кришналоки». Запланированному переезду дружной нама-хаттовской семьи на берлогу, расположенную всего в десяти троллейбусных остановках от храма, способствовал ряд обстоятельств. Во-первых, о помещении на Дербеневке дурную славу пустили.Находилось оно во владении чёрного (по цвету одежды) Белова. В стенах «Кришналоки» сложилось мнение, что он запускает свои щупальца во все незапятнанные места. Во-вторых, Адити Нандана и Ананга рекомендовали всем, кого они знали и кому доверяли по клубу, туда не ездить. Даже Ватсара прабху из департамента по приёму гостей и нама-хатт согласился с этим, с большим оживлением впитав в себя поступившую информацию. Кулуарно сообщалось, что двумя годами ранее на Дербеневке угнездилось «Аум сенрикё», и ФСБ может накрыть сию шарашку в любой момент. И, в-третьих, с птичьими правами надо было кончать, деньги зря не терять… Да и чёрный Белов на кое-кого уже шипел, подозревая в собирающихся засланцев с радио и храма, против него подкоп ведущих. К тому же публика вокруг Белова собиралась не всегда приятная. Ангира Муни демонстрировал независимость и большую самостоятельность в этом споре, никуда не спешил, но большой интерес к медвежьей берлоге проявлял. Вернее, не к ней, а к возможности открыть новую нама-хатту. Медведю, как и всему прочему, особого внимания Ангира Муни не уделял. Почти половина членов учебной группы нама-хатты посещала тогда клуб «Веда», обитавший в ту пору прямо за храмом. В январе с Дербеневки клубу со скандалом сваливать пришлось, и местечко в трёх минутах ходьбы от храма нашлось. После очередного заседания клуба «Веда» медведь показал берлогу доверенным лицам из учебной группы. Ответственной была Матушка Мидоус с дочками, вот уже семь лет, с 1990 года, среди преданных вращающаяся. «Что за проспект… широкий и пустой» — так пересекаемая улица Мневники впервые услышала её голос. Берлога понравилась Матушке Мидоус, а висевшие и просто лежавшие в ней трофейные ( с Вьяса-пуджи Индрадьюмны Свами) воздушные шарики – её младшей дочке. «Здесь Ангира Муни сядет, — говорила Матушка Мидоус, — сюда алтарь поставим, посуду для прасада привезём»… Всё славненько и чудесненько. Милость так и польётся. У белки в дупле уже есть нама-хатта, у хоббита в норе тоже. У аиста в гнезде на высоченной трубе и у воробья в скворечнике на кащеевом дубу нама-хатты открылись. Бобры и подавно этих хат настроили – муравьёв обогнали. Карлсон на крыше нама-хатту заимел, трое в лодке тоже. Тролль в пещере, Буратино в театре и водяной в болоте не отстают. И только в берлоге нама-хатты ещё не было. На неделе, переходящей из мая в июнь, медвежью берлогу посетили и другие члены учебной группы. Это было связано с июньским марафоном по распространению книг.